Путешествие на рубеж. Окончание

Мое поколение как-то настороженно относится к активному потреблению разного рода услуг. Помните из «Бриллиантовой руки»: «Наши люди в булочную на такси не ездят»? А тут еще Дмитрий Медведев посоветовал: «Денег нет, но вы держитесь». Поэтому я оказался не в отеле «все включено», а в работном доме, сведя свои траты к одному пункту – транспортные расходы.
Остров облюбован монахами с незапамятных времен крещения Руси. Надо признать, что отшельники знали толк в красоте, рожденной в столкновении трех стихий: воды, камня и леса. «Божественной рукой дыхание природы и монастырский дух навек обручены», – написал неизвестный мне Алексей Глушан. Для волонтеров были специально организованы три встречи с монахами Августином (две из трех) и Евдокимом.
Собирались мы на чердаке Работного дома. Это помещение заслуживает отдельного описания. Вот как его запомнил поэт Дмитрий Бобылев: «Чердак наш – это длинное помещение под скатом крыши, с окошками, облицованный досками с одной стороны и побелкой с другой, где стена теплой кельи. На извести нарисован ангел, на кирпичах, где не положена штукатурка, клейма с датами – всё из 1860-х. Чердак не утеплен, поэтому сидели в куртках и шапках, согреваясь чаем и тепловой пушкой. Вдоль всего чердака – стол со скамьями. На крыше цокали когтями чайки и замерзали в баночках останки рассады. Свои особые звуки приносили на чердак дождь и ветер. Темнело еще перед ужином, и чердак становился нашим прибежищем во многие вечера».
Отец Августин строг. Заметив мои закрытые глаза, он произнес: «Я никого здесь не держу. Можете идти отдыхать». Вопрос о том, как он встретился с Богом, отмел, как имеющий личный характер и поэтому не всем интересный.  При ответах вспоминал или цитировал классические надежные источники. Собственный опыт (для меня самый важный), можно было только угадывать, черпать между строк. Конечно, наших девушек (сестер) чаще всего интересовали вопросы, связанные с семейными проблемами от выбора спутника жизни: «Можно ли выходить замуж за разведенного?»  до просьбы посоветовать как жить дальше, если муж умер. Задним числом я понимаю, что с монахом говорить об этом не совсем правильно, так как от создания семьи они как раз отказались. Но и я выбрал некорректный вопрос, меня занимало, насколько наш Президент православен. Монахи стояли горой за Владимира Путина. «Путин – глубоко верующий президент. Как политик, он на голову сильнее всех остальных в мире и способен просчитывать ситуацию на 7-8 ходов вперед. Впереди на политической арене грядет последнее противостояние», – оставил я запись в своем блокноте. А голове осталось: «Самое трудное в монашестве то же самое, что и в семейной жизни: не пожалеть о своем выборе».
Отец Евдоким, напротив,  – «свой парень». До встречи он болтал с нами о светских мелочах, вспоминал свое спортивное (хоккейное) прошлое. Глаз его не покидали смешинки, было легко, весело, и не верилось, что отец Евдоким – монах. На мой дежурный вопрос о президенте он ответил просто, словно сдул пылинку с рукава: «Да я сам несколько раз утирал его уста после причастия».
Здесь же на чердаке, мы слушали рассказ волонтера Владимира. Резкое выразительное лицо и совершенная устная речь – его повествование поглощало слушателей.  Владимир говорил о себе. Понимая, что скатывается на дно наркотического ада, он в корне изменил свою жизнь. Это произошло после ночи, проведенной на горе Синай, там где Моисей получил свои знаменитые скрижали с заповедями. Где-то недалеко в горах Египта сейчас расположен православный монастырь Святой Екатерины. За синайский опыт и привезенный бедуинский чай Владимира прозвали бедуином. Его мечта сейчас – построить в Египте часовню и облегчить (материально и организационно) посещение монастыря и горы для тех, кому это необходимо. Совсем недавно Володя посвятил  друзьям своей юности («наверное, мы последнее поколение, которое имело такое детство»), – колымским бродягам и романтикам, с которыми он мечтал сбежать из дома, мыть золото, быть храбрыми и мужественными, как герои романов Джека Лондона  – такие строки:
Отпусти меня, Север, на волю,
Перестань мне ночами сниться,
Унесла меня в горы Синая
Быстрокрылая времени птица…
Я теперь научаюсь другому
Исчислению далей и высей,
Привыкаю к молитвы покою
И размерен поток моих мыслей…
Именно Володя посоветовал мужской части слушателей воспользоваться привилегией волонтера и отобедать вместе с монахами после воскресной литургии. Женщин на Острове особо не привечают, на них распространяются некоторые дополнительные ограничения, посещать монашескую трапезную им тоже не полагалось.  После окончания службы центральный вход Спасо-Преображенского храма, обычно закрытый на замок, распахивался, и монахи во главе с игуменом чинно следовали в трапезную. Там уже были накрыты столы с простой, но очень вкусной едой. На Острове есть молочная ферма и рыболовное хозяйство, поэтому сыр, масло, рыба – своего собственного изготовления. Перед едой – общая молитва, во время –  чтения Евангелия и его толкование. Передать атмосферу трапезы снова помогает Иван Шмелев.
– Я вслушиваюсь в шорох, в мерное углубленное жевание сотен людей, и приходит на мысль не думанное раньше: какое важное совершается! Впервые чувствую я, забывший, проникновеннейшее моление: «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Смотрю на старичков, как благоговейно-радостно они вкушают этот хлеб насущный… не едят, а именно вкушают, как дар чудесный – и думаю: «Как это хорошо! И это не простое, не обиходное, а священное что-то в этом, возносящее и освящающее человека!» За нашим столом трапезуют богомольцы и даже нищая братия, и эта нищая братия ест из такой же миски и такой же ложкой, как и отец-настоятель святого Валаама. Думаю привычно, по-студенчески: «Этого не знает Бебель. Это тоже социализм, духовный только. Приехал бы сюда, наши монахи могли бы внести поправки в его социальную систему…  Трапеза заканчивается пением благодарения. Отец-настоятель благословляет, братия чинно кланяется и отходит по келиям… Я узнал самое важное, самое глубокое… понял, как вкушают хлеб насущный… и понял, что такое вкушать!
Михаил СЕКЕРИН.