ПУТЬ В ЭВАКУАЦИЮ

ПУТЬ В ЭВАКУАЦИЮ

27.01.2020 Выкл. Автор Admin

27 января 2020 года наступит 76-я годовщина полной ликвидации блокады Ленинграда. Ленинградская блокада – трагическая страница Великой Отечественной войны. Больше миллиона погибших жителей. Оставшиеся в живых перенесли жесточайшие страдания. Приведу строку из блокадного дневника О. Бергольц: «… единственное, о чём надо говорить – это о том, что война – позор, бесчестие людей…». Забывать об этом нельзя.

16 июля 1942 года я выписана в эвакуацию из блокадного Ленинграда с Сильвией Карловной, женой брата моей мамы и их детьми Сергеем и Люсенькой. Ей нет ещё трёх лет.

Сейчас об эвакуации через Ладожское озеро написано много воспоминаний, публикаций, статей, а тогда …

Тёмная июльская ночь на берегу озера, сотни людей в ожидании отправки. Мы, дети, сидели на узлах, прижавшись друг к другу. Слышна орудийная канонада. Небо над нами расцвечено ярко-жёлтыми полосами. Это следы от пуль, самолётов, ракет, взрывов бомб. Огненные вспышки то появляются, то гаснут. Как будто над нами вверху идёт неведомая, очень красивая жизнь. А перед нами тёмный блеск воды ночного озера, военные катера, баржи.

Начинается посадка. Я держусь за чью-то руку. Подо мной прогибающиеся доски, под ними чёрная вода. Мы на катере или барже. Нас, измученных детей, «складывают» куда-то в угол. Мигом засыпаем. К голосам войны мы привыкли. Они нас не пугают …

Меня тормошат. Открываю глаза. Тихо. Светит солнце. Раннее утро. Мы на спасительном берегу. Умываемся прозрачной озерной водой. Переправа прошла благополучно. О пострадавших и погибших мне неизвестно. Я слишком мала, мне семь лет. Нас кормят, дают по буханке хлеба (со слов Сергея). Объявляют «погрузку» в эшелон, состоящий из товарных вагонов. И вот мы со всеми выжившими ленинградцами в грузовом поезде. По-моему, куда нас повезут – пока никто не знает.

Товарные вагоны немного приспособлены для перевозки людей. Сделаны деревянные нары. Вверху небольшое оконце. Есть маленький столик. Вагоны разделены на отсеки. Наша семья занимает один отсек. Поезд движется с многочасовыми остановками. На стоянках нас кормят. Запомнились раздвинутые створки вагона, светит яркое солнышко. Мы гуляем недалеко от вагона по насыпи. Для естественных нужд служит подвагонное пространство во время стоянок. На мой деликатный вопрос о туалетах в вагонах история ответа не даёт. Однажды …

Очередная длительная стоянка поезда. Отдохнувшие на солнышке, свежем воздухе люди залезают в вагон. Должно быть, было предупреждение о скорой отправке. Я стою у открытой двери и заявляю тётушке, что хочу в туалет. Она берёт меня подмышки, спускает на землю.

– Только скорей!

Я прячусь в придорожные кустики, приседаю, не спуская глаз с нашего вагона. И, о ужас! Слышу – лязг железа, и колёса поезда пока ещё очень медленно начинают двигаться. Наш вагон медленно «уплывает»!!! Я кричу во всю мощь своих лёгких:

– А – а – а!

Выбегаю на насыпь и бегу. Я пытаюсь догнать свой вагон. Я уже не кричу, не плачу. Не останавливаясь, бегу. Босиком. Спотыкаюсь, падаю, встаю. Пальцы ног в крови. В ступни впиваются острые камешки. Ни боли, ни усталости я не чувствую. Должно быть испуг, страх, боязнь остаться одной подталкивают меня. Чудовища-колёса увеличивают скорость. Где же люди? В вагонах много людей. Почему я осталась одна?

И вдруг приближается ко мне вагон. Двери открыты. Я вижу множество человеческих рук, протянутых ко мне, и я протягиваю к ним свои ручонки. Мне кажется, что я с протянутыми руками лечу в воздухе выше и быстрее поезда. Полёт-мираж длится мгновение. Чьи-то руки отрывают меня от земли и втягивают меня в вагон. Спасена!

Прошли годы, но «Запоминается то, что нужно … Память противостоит уничтожающей силе времени» (Д. С. Лихачёв).

Я в вагоне со своими родными. Поезд движется мучительно медленно. Когда будет конец пути? Мне очень плохо. Кажется, болит всё тело, особенно живот. Гулять на стоянках тётушка меня не выпускает. Мне и не хочется. Аппетит пропал. Появилось отвращение к пище. Тётя Сильва насильно заталкивает мне в рот ложку с супом из лапши. Приходится глотать. Я хочу только пить. Твержу:

– Пить хочу. Хочу пить!

Глоток воды и даже стакан компота не утоляют жажды. В животе жжение. Горло сдавили спазмы.

Особенно тяжело ночью. Сознание в тумане. Сползаю на пол. И вижу: лунный свет, падающий из окошка, освещает миску с водой на столике. Я наклоняюсь и пью, пью, пью… И вдруг голос:

– Ты что делаешь?

И всё … Затем я долго разглядывала столик, вагон. Стол пустой. Ни чашек, ни миски с водой нет. Что это было? Сон, галлюцинация, и чей голос? Не знаю до сих пор. Может быть, мой голос?

А дальше длительная стоянка в большом городе. В вагоне люди в белых халатах. Много больных цингой, есть умершие! Их выносят на носилках. Мужчина в белом халате разговаривает с тётей, показывает на меня. Отходит. Какая-то женщина обращается к тётушке:

– Почему её не отдали? Всё равно живой не довезёте.

После этих слов со мной что-то произошло. Как будто электрический разряд пробежал по телу. Даже злость появилась. Всё во мне кричит: «Я же жива, жива!». Приподнимаюсь. Опираюсь руками на доски. Осторожно спускаю ноги. Сажусь, держась за край столика. В вагонное оконце заглядывает солнечный лучик. Щёки согреваются, глаза становятся мягкими, тёплыми и блестящими.

Проезжая по стыкам рельс, колёса как будто твердят: «Будешь жить, жить будешь». Среди однообразного шума колёс я слышу: «Ты жива, жива!».

А поезд продолжает свой бег …

Г.ЯКОВЛЕВА.