Как у нас на службе…

Автор карикатуры – Сергей Корсун

Кто в армии служил,
тот в цирке не смеется.

Да и в армии часто не до смеха бывает. Случилось это в первые дни пребывания в 292 полку, а точнее, после первой моей стенгазеты.
Вернулись с разгрузки вагонов на продскладах, еле дополз до кровати и уже начал засыпать, как вдруг распахивается дверь в расположение. В проеме силуэт дневального и еще кто-то…
– Где художник спит?
– Вон там, у окна.
Это по мою душу. Лихорадочно вспоминаю, где мог нагрешить. Нет, не должен, в стенгазете ничьи интересы и права не были ущемлены. В конце концов, что сказали, то и нарисовал.
Молча встаю, накидываю гимнастерку и сапоги на босую ногу: наряжаться, думаю, нет смысла. Следую за этим, вторым. Поднимаемся на второй этаж дивизиона, заходим в каптёрку. А там дюжина дембелей со всего нашего дивизиона, голые по пояс, и рожи красные, видимо от предвкушения ближайшей встречи с близкими.
– Ты газету рисовал?
– Ну я…
– А вот это сможешь? – видимо, самый главный старослужащий, потому как самый красный,  показывает мне какой-то набросок на тетрадном листе.
Полагаю, что это эскиз татуировки.
– Нет конечно, я ни разу татуаж не делал!
– Да тебя “партак” бить никто и не просит, ты мне на плече это нарисуй, а выбить есть кому.
Деваться некуда. Попросил “дедушку” лечь на бок, руку вытянул вдоль тела, локоть согнул, чтоб мышцы в тонусе были. Под всеобщее одобрение нарисовал сначала патрон, потом колючую проволоку вокруг него, а сверху и снизу две развевающиеся ленты: вверху аббревеатура “СКВО” (предложил готический шрифт, “коллеги” снова одобрили, смелости в руке прибавилось), а на нижней ленте годы службы. Добавил теней, сделал толще контуры… Вроде неплохо получилось.
Когда всё было готово и проект утвержден, откуда-то снизу привели такого же, как я, горемыку, только в белуге и армейских шлёпанцах. Это и был татуировщик… Что такое тату-салон по-армейски? Сажа от каблука, одеколон и машинка, собранная из шариковой ручки, гитарной струны и микродвигателя. Процесс пошёл. За это время “дедушке” пришлось принять несколько рюмок “обезболивающего”. Готово!
Старослужащий с нетерпением метнулся к зеркалу, чтоб оценить обнову, повернулся плечом, опустил руку и… Упс! Мышцы плеча поменяли свою форму, и пуля боеприпаса наклонилась, как Пизанская башня! Гробовая тишина. Дембель красными глазами смотрит то в зеркало, то на меня, то на кольщика… Последний оказался самым сообразительным:
– Да ты руку неправильно держишь!
Взволнованная толпа подхватила: “Да-да, руку!…”
За всю службу в армии, после этого случая,  я так и не научился “бить партачки”, а тот “бравый дембель” до самого увольнения так и ходил по полку, согнув руку в локте.

Хорошо смеётся тот,
кто отслужит первый год.

“Один в поле не воин” – подумал часовой и лёг спать.

А этот случай произошёл, когда “сто дней” были давно отсчитаны. Правду говорят, что самые длинные в армии первый и последний месяцы службы.  
Последний караул. Послезавтра домой. Вышка. Ветер. Темно. Холодно. Скучно. Сто раз уже пропел “В декабре по снегу я домой приеду…”, сто раз представил, как меня на вокзале встречать друзья будут. Скучно. Пятьдесят караулов позади, и всё одно и то же: сон-вышка-устав-телевизор.
А что, если… Поднимаю трубку ТАПика (армия оригинальна на аббревиатуры, ТАП – телефонный аппарат):
– Заяц (Денис Зайцев, на прозвища армия тоже щедра), спроси у начальника караула, склады с … (военная тайна) сдали под охрану?
– Говорит, что сдали, а что?
– Да там кто-то ходит!
– КАРААУЛ-В-РУЖЬЙООО!!!
А-а-а-а, забегали! Сверху далеко видно, наблюдаю, как разводящие со своими звеньями, в полном боевом снаряжении понеслись к постам. Сейчас и ко мне придут, держать круговую оборону. Жду.
В это время к гарнизону подъезжает какой-то УАЗик. Раздается треск ТАПика.
– Заяц, чё тебе?
– Это не заяц, это дежурный по гарнизону, сдавай пост и пулей в караулку!
По пути с поста лихорадочно придумываю самую правдоподобную историю в своей жизни. Забегаю в караулку, автомат в оружейку не ставлю, тревога всё-таки, а там… Не знал, что командиры полка тоже носят старые свитера с пятнами и трико с вытянутыми коленками.
– Ты чё, боец, #*#*#*#* (секретная армейская терминология), домой захотел?!
(За любой инцидент в карауле, если часовой действовал согласно Устава, полагается внеочередной отпуск).
– Никак нет, товарищ полковник, мне по сроку послезавтра домой!
Видимо, этот факт послужил мне хорошим алиби, поэтому тон полковника стал более сдержанным:
– Рассказывай, что там произошло.
Я, как мог, в красках рассказал, как “думал, что сначала показалось, потом вроде как дверь у КамАЗа хлопнула, потом что-то металлическое сбрякало, ну я сомневаться не стал, сообщил дежурному…”.
Уже теперь, спустя годы, понимаю, что за такие “шутки”  неминуемую кару от рук своих сослуживцев и офицеров полка я миновал  только благодаря одному: “Послезавтра домой!”
Андрей Береснев.