«Буду жив, вернусь и крепко-крепко расцелуемся»

26 марта 1940 года на 6-ой сессии Верховного Совета СССР были озвучены данные по потерям СССР в войне с Финляндией: 48 745 человек убитыми и 158 863 человек ранеными и обмороженными.

Советско-финская война длилась 105 дней. Началась 30 ноября 1939 года, закончилась 12 марта 1940 года. Её ещё называли «зимней войной». Зима 1939-1940 года выдалась очень суровой, морозы достигали ниже минус 50 градусов.

12 марта 1940 года был подписан компромиссный договор, согласно которому граница с Финляндией была отодвинута на 130 км. западнее Ленинграда. В результате, Советский Союз обезопасил единственную железную дорогу к Мурманску и укрепил свои стратегические позиции на северо-западе перед началом Великой Отечественной войны 1941-45 годов.

На семью Рябченковых выпали испытания в годы войны с Финляндией. Нина Григорьевна Журихина (Рябченкова) вспоминает:

– Папа нас с братом сильно любил. Миша родился первым, в 1928 году, потом родился ещё сын, который умер маленьким. А в 1932 году родилась я, папа так хотел дочку. Как только выпадало у папы свободное время, я не слазила с его колен. В деревне времени свободного у родителей было мало, особенно с весны до осени, трудились в колхозе. Папа еще бригадирствовал на работах по строительству дороги в районе. А зимой шил из овчины верхнюю одежду, из кожи – обувь. Портняжное мастерство у них в роду передавалась из поколения в поколение, поэтому мы всегда были обеспечены тулупами, сандаликами, туфельками.

Осенью 1939 года, когда я пошла в первый класс, папу призвали на Финскую войну. Что такое война я тогда вообще не представляла, как во сне проводы прошли. Простился он с нами и уехал. Письма присылал, мама их хранила, теперь я храню.

Письма-треугольники, написанные простым карандашом на адрес: Смоленская область, станция Лелеквинская, Касплянский район, Иньковский с/совет, колхоз «Ударник». Рябченковой Анастасии Евсеевне.

Письмо от 14.09.1939 г.

«Добрый день, дорогая жена и детки Миша и Ниночка. Шлю я вам свой горячий привет и желаю всего хорошего. Первым долгом сообщаю, что я нахожусь около Полоцка. Все ребяты, которые взяты разом, вместе, только не в одной роте, но с Горожанским Никитой я даже в одной палатке. Пока все благополучно. Положение, нарастающее в Европе, вам известно по газетам. Пиши, как вы живёте и что нового. Кого взяли ещё после меня, был ли десятник и говорил ли чего насчёт сена. Сена никому не отдавай. Пиши все подробно. Мне особенно писать нечего. Обо мне не волнуйтесь, передайте привет папаше и маме. Скажи, что и Федя здесь. Целую вас, Григорий.

Мой адрес: Полоцк, почтовый ящик 26-26/25, команда 25, красноармейцу Рябченкову.»

Письмо от 4.10.1939 г.

«Добрый день, дорогая жена Надя Евсеевна, а также дорогие детки Миша и Ниночка. Шлю вам свой сердечный привет и желаю всего хорошего. Первым долгом уведомляю, что я в настоящее время жив и здоров. Я уже посылаю вам третье письмо. Не знаю, получила ли ты их или нет. Я писал вам одно письмо еще от Полоцка, а второе с этого же места 29 сентября. И это письмо тоже пишу с того же места. Вот уже 8 дней как мы находимся на одном месте. Вчера Федька получил письмо из дома, он передал мне, что после нас забрали много наших ребят, которых с нами нет и никто из нас их не видел. Ну как ты, Надя, живешь, как самочувствие и здоровье. Меня очень волнует домашнее положение, но ничего не поделаешь, наверное, пока придется пожить врозь. Очевидно я еще здесь задержусь. Военные действия пока успокоились. Живем мирно, а что будет дальше, не знаю. Пока писать особенно нечего, целую тебя и детей крепко. Передавай привет папаше и маме. Как они живут? Дорогой Миша, пиши мне письма, я очень жду. И также и Ниночка. Целую вас, всегда ваш муж и отец, Григорий.»

Письмо от 3.01.1940 г.

Добрый день, милая жена Надя и милые детки Миша и Ниночка. Шлю вам свой пламенный привет и желаю всего хорошего. Сообщаю, что я в настоящее время жив и здоров. Нахожусь всё еще на старом месте. Дорогая жена, я уже тебе пишу которое письмо, но от тебя не получил ни одного. Не знаю, в чем причина, или ты так быстро забыла меня, или еще какая причина. Я уже не могу дать себе отчёта. Я только имею переписку с Александром и Филем, да получил одно письмо от папаши. Я уже тебе писал, что мы должны скоро уехать в Финляндию. Будь спокойна, обо мне не волнуйся. Я уже в предыдущем письме писал совет о дальнейшей твоей жизни, но сейчас я уже не могу дать дальнейшего совета. Я ведь не знаю, как ты живешь в настоящее время. Но советую – береги себя и детей и учи их. А вы, милые детки Миша и Нина, слушайте маму и учитесь. Пишите письма по старому адресу и попробуйте опускать в Голынке или Рудне, Смоленске. Целую вас крепко, мои дорогие. Не гневайся, что я в том письме сильно пенял.»

Целую, Григорий.

Письмо от 16.01.1940 г.

«Добрый день, дорогая жена Надя, и также милые дорогие детки Миша и Ниночка. Шлю я вам свой горячий привет и целую вас крепко. Первым долгом сообщаю, что я в настоящее время жив здоров чего и вам желаю. С января нахожусь в пути, следуем на поезде в Финляндию. Ещё не доехали 130 км до Ленинграда, но проехали Псков, а завтра, наверное, будем в Ленинграде. Дорогая жена и милые детки, наверно придется ещё раз повоевать, но не горюйте, ничего не поделаешь, не одни вы такие. Я очень беспокоюсь, как вы живете и как дело обстоит с хлебом и другими продуктами, ведь я не получил ни одного письма от вас. А также как дело обстоит с кормами и топливом, а также с обувью и как кожа. Самое главное, моя дорогая, береги себя. Конечно, свидеться скоро не придётся, здесь очень сильные морозы до 50 градусов. Ну ладно, ничего не поделаешь, наверное, мне такая судьба. Дорогая Надя, руководи хозяйством, как лучше. Я, конечно, сочувствую, что тебе трудно, но что же сделаешь. Напиши, дома ли свояк Федька и Митька. Вообще, кто пришёл и кого ещё нет. Здесь из знакомых только Смоленский, с ним мы очень дружимся. Ещё есть в других ротах Слобожанский Алексей Трофимович и Сопраненок. Горожанский остался в больнице Белостока. Дорогая жена, напиши, кто у руководства колхоза и сельсовета, а также, самое главное, сколько ты получила хлеба в Залоинки и дома, и сколько начислили трудодней. Все пока пиши по старому адресу. Я буду писать почаще, и вы тоже пишите, а сейчас больше писать нечего. Целую вас, мои дорогие Миша и Ниночка, пишите, как вы учитесь. Учитесь хорошо и слушайте маму, дедушку и бабушку. Я вас очень и очень целую, и очень мне вас жаль, но ничего не поделаешь. Передайте привет тестю, тёще и всем родным и знакомым. Целую вас крепко-крепко, ваш муж и отец Григорий Рябченков.»

Письмо от 21.01.1940 г.

«Добрый день, милая и дорога жена Надя и милые детки Миша и Ниночка. Шлю вам свой сердечный привет и желаю всего хорошего. Первым долгом сообщаю, что я в настоящее время жив и здоров. Сегодня получил долгожданные письма, которым я очень рад. 16 числа послал вам письмо с дороги, сейчас уже приехали на место, т.е. находимся 22 км за Ленинградом. Сюда мы приехали 18 января, но здесь, наверное, пробудем очень немного. Наверное, придётся скоро пойти в бой с финнами. Но вы, милые жена и детки, особенно не волнуйтесь. Буду жив, вернусь, и крепко – крепко расцелуемся, а пока приходится повоевать. Ну, ничего не поделаешь, наверное, так мне суждено. Только я прошу вас, мои дорогие, берегите себя. И ты, милая Надя, береги деток, а я буду писать, когда только будет время. Здесь очень сильные морозы, конечно, все это придётся перенести теперь. Дорогая жена, ты ничего не написала, сколько ты получила хлеба и других продуктов и сколько имеешь трудодней в своём колхозе. Скажи им, что если они не начислят 300 тр/дней, то я буду писать прокурору. Опиши все подробно, кто в правлении колхоза и сельсовета. Пришли ли с армии Чубрятов Алексей и берут ли кого сейчас. Ну, будьте живы и здоровы, пока писать нечего. Целую вас крепко, а Мише и Ниночке большое спасибо за письма. Пишите, милые детки, почаще. Передайте привет тестю и тёще. Да, милая жена, тесть пишет, что у тебя плохо с топливом, и он пишет, что вы перешли в их хату. Я тоже, если есть возможность, советую, а там смотри сама или обращайся за помощью в сельсовет. Ну, пока всё, целую вас, ваш Григорий».

В феврале 1940 года нам сообщили, что папа погиб. Сослуживец, однако, рассказал, что видел папу тяжело раненным. Мёртвым не видел. Поэтому мама написала письмо Фёдору-мужу своей сестры.

Ответное письмо свояка Фёдора от 22 марта 1940 г.

«Я получил 22 марта ваше письмо и вам написал 22 марта 1940 г. С приветом к вам, моя дорогая свояченица Анастасия. Пишет вам свояк, передает вам пламенный привет. Желаю вам хороших успехов в вашей жизни. По привету Мише и Ниночке от известного дяди вашего. Дорогая свояченица, я хочу описать насчёт вашего мужа. Я спрашивал политрука, что может ли быть такое положение, если примерно боец умрет в госпитале, то через какое время сообщают домой. Он мне сказал, что самое большее дней 10-12. Потом много фактов, что через 10 дней сообщают, когда даже убит. Моя дорогая Надя, вы не беспокойтесь, по-моему, он жив и наверняка при первой возможности напишет. Разве только попал в какой-нибудь госпиталь, там спасут человека.»

Когда я подросла, сделала запросы о судьбе отца.

Из Российского государственного военного архива мне пришёл ответ:

«В именной картотеке учёта безвозвратных потерь военнослужащих РККА советско-финляндской войны 1939-1940 гг. значится красноармеец (войсковая часть не указана) Рябченков Григорий Степанович, уроженец д.Ходыки Касплянского района Смоленской области, призванный Касплянским РВК, который 19 февраля 1940 года умер от ран, находясь в расположении 10 медсанбата».

Из архива военно-медицинских документов ответили: «Документов медсанбата № 10 за 1940 год на хранении в архиве нет».

Так и не удалось мне узнать, где похоронен папа. А о том, как трудно мы жили в оккупации без отца, как приехали в посёлок Третий Северный, совсем уже другая долгая история.

По рассказам Нины Григорьевны ЖУРИХИНОЙ записала Светлана АДЕЕВА, краевед.